Притязания Турции и Ирана в Сирии ничем не обоснованы

Эксперт КС НКО, ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН, кандидат исторических наук Станислав Иванов рассказал, почему Анкара и Тегеран озаботились сирийской нефтью.

– На прошедшей 1 июля 2020 года видеоконференции руководителей России, Турции и Ирана в астанинском формате вновь прозвучал тезис о необходимости вывести войска США с восточного берега реки Евфрат и отобрать нефтегазовые месторождения у курдов и местных арабов, – отметил эксперт. – Позже из Анкары и Тегерана последовали еще более воинственные комментарии и предложения по реализации этого тезиса.

За формально общим требованием и внешне благородным фасадом – вернуть Дамаску контроль над нефтью страны – скрываются прямо противоположные, эгоистичные цели региональных хищников в Анкаре и Тегеране. Во-первых, игнорируется тот факт, что гражданская война в Сирии все еще далека от своего завершения. Де-факто, в стране сложились три анклава (иранский, турецкий, курдско-американский). Каждый из анклавов не вправе до заключения мирного соглашения, принятия новой конституции, формирования коалиционного правительства передавать контроль за своими территориями кому бы то ни было. К тому же, проживающие на восточном берегу Евфрата арабские племена и курдские ополченцы являются равноправными сирийскими гражданами и могут распоряжаться своими природными ресурсами для выживания в тяжелых экономических условиях. Вряд ли можно оспорить их законное право на нефть и газ, которые ранее правительство Асада практически без боя отдало на несколько лет боевикам ИГИЛ (запрещена в РФ – прим. ред.), и курдские ополченцы вынуждены были с тяжелыми боями освобождать их в 2017-2018 годах. Более того, Дамаск через посредников долгое время закупал у ИГИЛ эти самые нефтепродукты.

Эрдоган же не оставляет своих планов добиться вывода оставшихся в САР нескольких сот американских военнослужащих специального назначения и армейской авиации, чтобы расширить свой плацдарм на севере Сирии, вступить в сговор с арабо-суннитскими племенами Заевфратья и установить совместный с ними контроль за восточным берегом реки Евфрат.

Дело в том, что турецкие власти и теневые бизнесмены, также, как и Асад, уже много лет покупают напрямую и через посредников контрабандную нефть и нефтепродукты в этом районе. Особенно оживленной была эта теневая торговля в период процветания Исламского халифата (2014-2017). Турция была надежным тылом и базой для международных террористов – боевиков Исламского государства. Минобороны России в свое время весьма наглядно показало снимки из космоса, где сотни бензовозов джихадистов ИГИЛ длинными колоннами следовали через турецкую границу в Турцию. Якобы, курировал это нелегальный бизнес даже сын Эрдогана.

Сегодня Анкару раздражает, что ей приходится покупать нефтепродукты у так ненавистных им курдов, которые во многом за счет экспорта нефти и газа выживают, наполняют бюджет автономного района «Рожава» и сохраняют свою независимость от Дамаска. И хотя, сирийские курды за 10 лет гражданской войны в Сирии ни разу не нарушили турецкую границу и не совершили ни одного нападения на турецких военных, Эрдогану удалось убедить Москву и Тегеран, что сам факт существования курдской автономии, да еще с символикой, запрещенной в Турции турецкой Рабочей партии Курдистана (РПК), угрожает национальным интересам турецкого государства. Навешенные Анкарой ярлыки на сирийских курдов – «террористов» и «сепаратистов» почему-то нашли свое понимание у союзников Эрдогана по Астане. Что касается Тегерана, то это объяснимо, там, также как в Анкаре, видят в курдах потенциальную угрозу своему режиму.

Под лживым предлогом борьбы с терроризмом и сепаратизмом Вооруженные силы Турции провели уже три масштабные военно-карательные операции на севере Сирии и, несмотря на протесты Дамаска, оккупировали значительные сирийские территории. На повестке дня встал вопрос вторжения турецких войск на восточный берег реки Евфрат, чтобы разоружить победителей ИГИЛ – курдских ополченцев и установить контроль за нефтегазовыми полями этого района.

Как неоднократно заявлял Эрдоган: «Освобожденные сирийские территории турки никогда Асаду не вернут и на них будет строиться альтернативное Дамаску сирийское государство». Уже сейчас Анкара создает на этих территориях новые органы региональной и муниципальной власти, новую армию, полицию, спецслужбы. Готовятся к переселению на север Сирии свыше одного миллиона сирийских беженцев из турецких лагерей.

Иранские аятоллы, в свою очередь, выстраивают свою особую политику в отношении Заевфратья. Они пытаются также, как и турки, добиться вывода американского военного контингента из этого района, чтобы под предлогом возвращения территорий и месторождений нефти и газа Дамаску, оккупировать их силами своего шиитского экспедиционного корпуса (до 80 тысяч шиитских боевиков). Иранские аятоллы оказались в довольно тяжелом финансово-экономическом положении из-за восстановления ограничительных санкций США и их союзников, пандемии коронавируса и падения цен на углеводороды. Население Ирана уже выступало со стихийными акциями протеста типа: хватит кормить Асада, дайте деньги иранцам! Тегеран намерен хотя бы частично покрыть свои расходы на содержание семейства Асада, его госаппарата, силовых структур за счет месторождений нефти и газа Заевфратья.

Одно становится ясным из настойчивого стремления Анкары и Тегерана вытеснить США из Сирии и отобрать нефтегазовые скважины у курдов и местных арабских племен: упрочить свои позиции в САР и добиться поддержки своего марионеточного правительства в Дамаске. Иран уже имеет в лице представителя алавитского меньшинства Асада такую власть, а Турция стремится свергнуть ее и посадить в Дамаске радикальных исламистов типа «Братьев-мусульман».

Властям в Турции и Иране не интересна судьба 14 млн сирийцев, проживающих в лагерях беженцев за рубежом или на неподконтрольных Асаду территориях, также как им безразличны 6-7 млн оставшихся под Асадом сирийцев, проживающих в нищете и страхе за свои жизни. Есть определенная уверенность, что население не получит никакой выгоды от захвата месторождений нефти и газа на восточном берегу Евфрата турками или иранцами. В лучшем случае, Иран спишет часть внешних долгов Асада за счет своего доступа к этим месторождениям.

Для Эрдогана и иранских аятолл Сирия остается плацдармом прокси-войны за свое влияние, власть, природные ресурсы и территории в регионе. Сирийский народ оказался как бы на положении разменной монеты или заложника в удовлетворении аппетитов региональных хищников в лице руководств Турции и Ирана. Уже погибло около миллиона сирийцев, два с лишним миллиона – стали инвалидами, около 8 млн – проживают много лет в палаточных лагерях за рубежом, 7-8 млн сирийцев борются за свое выживание на неподконтрольных Асаду территориях. Оставшиеся под Асадом 6-7 млн сирийцев живут в нищете и страхе за свои жизни. Страна лежит в руинах, жилой фонд, системы жизнеобеспечения, здравоохранения, образования и инфраструктура разрушены.

В пропорциональном плане Сирии нанесен ущерб гораздо больший, чем любой из стран-участниц Второй мировой войны. Притязания турецких и иранских властей на территории и месторождения углеводородов на восточном берегу Евфрата ничем не обоснованы. Настало время ставить вопрос о выводе всех иранских, турецких воинских контингентов и их сателлитов из Сирии. Только сами сирийцы – арабы-сунниты, туркоманы, арабы-алавиты, друзы, курды, армяне, ассирийцы, другие – могли бы решить вопрос о судьбе будущего сирийского государства. При необходимости можно было бы провести миротворческую или гуманитарную операцию в Сирии в формате ООН. А возлагать и дальше функции «гарантов мирного урегулирования» в САР на Анкару и Тегеран – это все равно, что поручать охрану стада овец волкам.